Убийственное совершенство - Страница 91

Джон помешал в сковороде. Обычно он любил запах жареных грибов, но сегодня нервничал и аппетита совсем не было.

— Отчасти верно. Маленькие дети меньше размышляют, меньше задумываются. Они просто приступают к решению задачи и — решают ее.

— Может быть, с шахматами то же самое? Никто не сказал Люку, что победить тебя невозможно, поэтому он и выиграл? Ты же мне рассказывал, что, когда тебе было семь лет, ты сам однажды выиграл у своего деда, а тот был шахматист высокого класса.

— Я выиграл у него всего один раз. И до этого мы играли с ним несколько месяцев. И, кроме того… — Джон пожал плечами. — Может быть, в тот раз он нарочно мне поддался.

Он разделил омлет на две половинки, выложил их на тарелки, снял сковородку с плиты и выключил газ.

— Готово.

Они поставили тарелки на подносы и переместились в гостиную; Джон еще раз сходил в кухню и вернулся с двумя бокалами шираза. По телевизору двое ведущих путешествовали по городам и деревням Англии в поисках антикварных вещей.

— Ты делаешь самые лучшие омлеты в мире, — сказала Наоми. Почему-то она заметно повеселела. — Может, нам просто нужно чаще куда-нибудь ходить с детьми? Доктор Микаэлидис права, мы обращаемся с ними как с маленькими. Помнишь, им понравилось в зоопарке.

— Да уж, там они научились по-настоящему любить животных, правда?

Наоми ничего не ответила. Несколько минут они молча ели.

— Извини, милая, — сказал Джон. — Я не должен был так говорить.

Наоми пожала плечами. На экране бородатый, скромного вида мужчина демонстрировал набор старинных хирургических инструментов.

— Может, отвести их на экскурсию в морг? — предложил Джон. — Это будет гораздо веселее, чем фокусы мистера Ананаса. Или в анатомический театр при медицинском колледже.

— Не говори глупостей.

— В том-то и дело, что это не глупости. Им это может действительно понравиться. Мне кажется, их интересуют взрослые вещи.

— Ты же работаешь в одном из самых продвинутых научных институтов Британии. Устрой им экскурсию по Морли-Парк. Покажи ускоритель заряженных частиц, опыты по холодному ядерному синтезу.

Джон поставил поднос на пол.

— Что такое?

— Не хочу есть. Кусок в рот не лезет. Я… я не знаю, как мы со всем этим справимся. Не представляю, что делать.

Они уставились в экран. Ведущий рассказывал маленькой старушке в бархатной шляпке о стоимости инкрустированной шкатулки.

«Это превосходный образец шкатулки танбриджской работы, — сообщил ведущий, одетый в твидовый костюм. — Вы знаете что-нибудь о ее истории?»

— Ты заметил, — спросила Наоми, — что в этой программе они зациклены на «истории» предмета. И еще на его происхождении. Представь себе, что мы участвуем в передаче, — что бы мы сказали о происхождении Люка и Фиби?

— Скорее это они будут там участвовать и демонстрировать нас как антиквариат, — заметил Джон. — Вымирающий вид. Homo Sapiens начала двадцать первого века. Женская особь, красивая, в отличном состоянии. Мужская особь, швед, довольно изношенный, мозг атрофирован, нуждается в реставрации. Но с большим членом.

Наоми хихикнула и поцеловала его в щеку.

— Мы справимся. Обязательно. Мы найдем способ. Мы сделаем из них хороших людей, потому что мы сами хорошие люди. Ты — очень хороший человек. Мы узнаем, как можно воздействовать на них.

Джон грустно улыбнулся:

— Знаешь, Люк действительно напугал меня сегодня днем. Я серьезно — именно напугал. Это было как… не знаю, я играл не с ребенком… или даже вообще не с человеком, а с роботом. В какой-то момент я даже поймал себя на мысли, что продолжать матч бессмысленно, потому что это уже не игра.

Она сделала глоток вина.

— Может, стоит сделать заявку на участие в шахматном турнире? Посмотрим, что будет, когда у него появятся настоящие соперники.

— И попасть на первые полосы газет? Ты представляешь, какая это будет сенсация — гениальный трехлетний шахматист? Это все равно что самим позвонить Апостолам. Нет, это невозможно. А вот о чем нам в самом деле стоит подумать — так это о специализированной школе.

— Интересно, есть школы для роботов? — полушутя спросила Наоми.

Джон обнял ее за плечи и слегка сжал.

— Можешь себе представить, какими они будут через десять лет?

— Через десять лет? А как насчет через три года? Они уже выглядят как уменьшенные в размерах взрослые. Как ты думаешь, чем они сейчас занимаются? Ждут, когда все улягутся спать, чтобы опять тайком залезть в Сеть? Изобретают новый ракетный двигатель? Пишут новую конституцию Великобритании?

Она доела омлет.

— Надо рассказать доктору Микаэлидис об инциденте со свинками. Ты позвонишь ей утром? Хотелось бы знать, что она думает по этому поводу.

Джон кивнул и встал.

— Я иду в кабинет.

— Тебе обязательно сегодня работать? У тебя усталый вид.

— Нужно закончить редактуру книги. Она должна быть у издателя не позже следующей недели.

Джон уселся за письменный стол, зашел в Сеть и открыл журнал посещений в своем собственном компьютере. Он стал перелистывать страницы назад, начиная с дня, предшествующего дню рождения близнецов.

Сотни и сотни сайтов, на которые он никогда не заходил. Как и в компьютере детей, посвященных математике, физике и другим наукам. Иногда истории, антропологии, геологии, географии. Список был бесконечным.

Ничего развлекательного. Его трехлетних детей не интересовали детские сайты или чаты. Казалось, ими владела только неутолимая жажда знаний.